Работа Зигмунда Фрейда «Заметки об одном случае невроза навязчивости» (1909) описывают девятимесячный процесс лечения молодого человека, австрийского адвоката по имени Эрнст Ланцер, вошедшего в историю психоанализа как «Человек-крыса». Именно в этой работе Фрейд в деталях описывает невроз навязчивости в рамках клинического случая и демонстрирует особенности психоаналитического подхода в лечении данного заболевания.

Случай «Человека-крысы» является единственным из пяти известных клинических случаев, для описания которого Фрейд использовал свои спонтанные ночные заметки (они сохранились). В этом уникальность этой работы для истории психоанализа, понимания феномена невроза навязчивости и методов его лечения. Сегодня мне бы хотелось представить вам свой авторский обзор данного клинического случая З. Фрейда.

Невроз навязчивости: описание случая Ланцера

На момент, когда Ланцер обратился к Фрейду и стал его пациентом, ему было 29 лет, и он уже получил университетское образование. Причиной обращения послужил тот факт, что Ланцер страдал от навязчивых мыслей и действий. Симптомы обострились в последние 4 года, что помешало ему, через несколько лет после смерти отца, сдать экзамены и завершить в срок учебу на юридическом факультете. Ланцер смог получить докторскую степень только через 10 лет после начала учебы, незадолго до своего анализа у Фрейда.

Предпосылка появления симптомов (триггер)

Основными симптомами, с которыми пришел Ланцер к Фрейду, являлись опасения, что что-то может случиться с двумя любимыми людьми – его давней девушкой Гизелой и его отцом, который, кстати, никогда не одобрял выбора сына и хотел, чтобы они расстались. 

Эти опасения за отца и девушку начались тогда, когда Эрнст на военных учениях услышал от армейского капитана о жестоком наказании, практикуемом в Восточной Европе. Суть наказания заключалась в следующем: жертву связывали по рукам и ногам и помещали ей на спину перевернутый горшок, наполненный дикими крысами, которым для спасения оставался единственный выход – прогрызть себе путь через анальный канал жертвы.

Симптоматика невроза навязчивости

После этого рассказа Ланцера начали преследовать навязчивые опасения, что его отец и девушка могут стать потенциальными жертвами такой пытки. В целях отражения возможного зла по отношению к двум любимым людям, Ланцер становится жертвой навязчивого поведения, такого как чтение молитв, перемещение камней на дороге и порядковый счёт в промежутках между молниями и раскатами грома. 

Гнетущие навязчивые мысли так сильно начали вторгаться в сознание пациента, что ему было трудно сосредоточиться на учебе в университете. Эрнст был убежден, что даже простая мысль с его стороны о таком наказании крысами может в конечном итоге привести к осуществлению этой пытки с его отцом, хотя того уже несколько лет как не было в живых.

Также, Ланцер сообщил Фрейду о возникающих у него внезапных навязчивых импульсах, таких как попытка однажды перерезать себе горло бритвой. По словам пациента, он потратил годы жизни на борьбу с этими мыслями, из-за которых он сбился со своего жизненного пути. Он пробовал различные методы лечения без каких-либо значительных улучшений.

Кроме того, Ланцер был сильно озабочен своей сексуальной жизнью, что было сразу же замечено Фрейдом во время первого посещения пациента. Однако, преобладающей навязчивостью Эрнста Ланцера, которая вынудила его обратиться за помощью, был необъяснимый (иррациональный) страх перед пыткой крысами, проедающими себе выход через анальное отверстие своих потенциальных жертв – его отца и подруги. Фрейд назвал это «Великим навязчивым опасением».

Невроз навязчивости: ключевые выводы Фрейда

С точки зрения аналитической работы случай «Человека-крысы» является незавершенным, но он имел определенный терапевтический эффект для пациента и помог ему. Среди всех клинический случаев Фрейда этот выделяется тем, что он является наиболее подробным из всех, в нём описывается новая клиническая единица – невротик навязчивости, и идет речь о структурном элементе работы психики, характерном именно для неврозов навязчивости.

Невроз навязчивости уходит корнями в эротические желания

В процессе анализа Фрейд выделяет главные отличия неврозов навязчивости от истерических неврозов, называя первый особым «диалектом языка истерии». Выслушав рассказы пациента о его рано возникшей детской сексуальности, о появившейся в 6-летнем возрасте эрекции, об огромном желании смотреть на нагих женщин и интимном опыте в этот период с молодыми девушками в ближайшем окружении семьи, Фрейд выдвигает гипотезу о том, что невроз у Ланцера сформировался в раннем детстве и уходит корнями в его эротические влечения (желания) и тревоги, связанные с ними. 

Ученый подчеркивает, что навязчивые неврозы отличаются от истерии тем, что факторы, формирующие психоневроз, следует искать в детской сексуальной жизни пациента, а не в его нынешней. Кроме того, Фрейд обнаруживает, что при неврозе навязчивости не происходит забывания события (амнезии), процесс вытеснения работает по другому механизму, обеспечивая отличный от истерии язык симптоматики.

Невроз навязчивости характеризуется смещением аффекта

События, связанные с ранними сексуальными переживаниями Ланцера не подверглись амнезии и находятся в одном ряду с другими воспоминаниями того периода. Из чего, великий психоаналитик делает вывод, что невротики навязчивости помнят травматические события.

Ланцер всегда помнил и о своей тревоге о том, что о его сексуальном опыте и желаниях узнают родители, и о жестоком наказании со стороны своего отца, когда он «укусил» кого-то в доме. Но эти воспоминания не вызывали у него никакого аффекта! Значение этих воспоминаний для психики Ланцера оказалось утраченным, он не соотносил себя с их контекстом, они стали для него пустыми и абсолютно нейтральными событиями в жизни.

Фрейд постулирует, что при неврозе навязчивости преобладают вторичные (мыслительные) процессы. Отсутствие же переживаний насчет травмирующих воспоминаний может означать лишь одно, что вместо их вытеснения происходит смещение связанного с ними аффекта. Учёный считает это одним из ключевых событий невроза навязчивости. 

Невроз навязчивости отличается «пропусками» воспоминаний

Великий психоаналитик поднимает вопрос об используемой психикой технике эллипсиса, которая «типична для невроза навязчивости» и подвергает связанную цепочку воспоминаний искажению с помощью «пропусков». Это можно представить, как газетную заметку, подвергшуюся цензуре, в результате которой середина текста была вырезана.

Фрейд говорит об изоляции в неврозе навязчивости одних представлений от других как о психологической защите, которая и обеспечивает необходимые «пропуски». Поэтому в лечении невротиков навязчивости аналитику приходится постоянно воссоздавать эти «пропуски», используя дедукцию и работая подобно детективу.

Отец психоанализа так и делает, ему приходится цепляться к каждому слову Ланцера, чтобы приблизиться к причинам невроза. Этот случай показал, что делать это очень сложно, так как при приближении к своим инфантильным желаниям невротик навязчивости делает всё, чтобы дистанцироваться от них как можно дальше.

Невроз навязчивости это конфликт противоречивых влечений

Исходя из анализа Фрейд пришел к заключению, что опасения пациента насчет пытки крысами его девушки и отца возник из-за противоречия сексуальных (любовных) и агрессивных влечений к соответствующим людям, из-за того, что Эйген Блейлер назвал «амбивалентностью».

Учёный предполагает, что при этом типе невроза навязчивое желание всегда связано с навязчивым страхом. Следовательно, навязчивый страх Ланцера, возвращенный к его первоначальному значению из детства, может выглядеть следующим образом: «Если у меня возникнет желание увидеть женщину обнаженной, мой отец будет обязан умереть».

Фрейд находит подтверждение этому в рассказах самого Ланцера. Тот влюбился Гизелу, когда ему было 12 лет, но все никак не мог удовлетворить своих влечений. Он подумал, что она могла бы стать более нежной к нему, постигни его какое-либо несчастье. Именно тогда, Ланцером овладела мысль, что это могла бы быть смерть его отца.

Родоначальник психоанализа заключает, что каждый страх пациента соответствовал существовавшему когда-то желанию, которое впоследствии было вытеснено. Далее Фрейд приходит к выводу, что Ланцер бессознательно ненавидел своего отца, но его сильная сыновья любовь не позволяла ненависти пробраться в сознательное. 

Навязчивым идеям всегда придаётся некий смысл

Учёный приходит к пониманию того, что детский невроз развивается из остатков ранних конфликтов и вытеснений, а навязчивым идеям придается некий смысл в психической жизни пациента, делая их понятными и даже очевидными (действие вторичных процессов). Тем не менее, Фрейд утверждает, что даже самые эксцентричные навязчивые мысли можно прояснить, если их исследовать достаточно глубоко и привести во временную взаимосвязь с переживаниями пациента.

Например, Фрейд интерпретирует навязчивую мысль Ланцера «перерезать себе бритвой горло» с переключением желания на убийство больной бабушки Гизелы, за которой девушка уехала ухаживать, как приступ гнева, направленный на старуху за создание препятствия на пути его любви. Первичные же суицидальные мысли явились наказанием за возникшее желание убийства. 

Невроз навязчивости характеризуется прокрастинацией

Этот случай позволяет Фрейду обнаружить, что у невротиков навязчивости причина и следствие могут меняться местами. Анализ показывает, что Ланцер долгие годы не может достичь желаемого, он все время сталкивается с желаниями значимых других.

Как результат, молодой человек не способен принимать важных для себя ключевых решений и как бы постоянно отсрочивает собственную жизнь, погрязнув в написании её черновика. Будучи подвергнут невротическому обобщению, Ланцер откладывает всё на потом, из чего Фрейд делает вывод, что прокрастинация является одним из главных симптомов при неврозе навязчивости.

Невроз навязчивости выделяется феноменом обесценивания

Случай «Человека-крысы» также вскрывает вопрос обесценивания как один из ключевых феноменов невроза навязчивости. Фрейд обнаруживает это в рассказе Ланцера о жестоком наказании со стороны отца в детстве, когда маленький Эрнст «кого-то укусил».

В момент наказания, при приближении к Ланцеру агрессивного желания (гнева), объект его любви (отец) подвергся обесцениванию до статуса объекта: не зная бранных слов, мальчик называл его «тарелкой», «лампой» и другими предметами, то есть обесценивал в буквальном смысле.

При неврозе навязчивости важна работа с переносом

Кроме того, Фрейд раскрывает важность работы самого переноса в терапии невротиков навязчивости. Именно в переносе, рассказывая о пытке крысами, воспринимая Фрейда как друга, Ланцер оказывается способным продемонстрировать «потерянные» аффекты, которых когда-то лишились вытесненные представления.

Эрнсту трудно и страшно вербализировать переживания, но он «вспоминает» и проживает всем своим телом во время переноса то, что не может вспомнить с помощью свободных ассоциаций. Именно в переносе, Ланцер также заполняет «пропуски» в своих воспоминаниях, обрушивая ряд обвинений в сторону Фрейда и его семьи. 

Невроз навязчивости наполнен символизмом

Одним из важнейших открытий Фрейда в анализе стало то, что вся психическая реальность Ланцера выстраивалась через тему крыс, а точнее, через словесное представление «крыса». Получается, что субъект невроза навязчивости даже не подозревает, что находится в рабстве определенного означающего, имеющего важное символическое значение.

Для Ланцера опасение пытки крысами это и анальный эротизм, и сексуальная распущенность отца в армии, и переносящий сифилис половой член, и желание наказания (смерти) любимых, и склонность к преследованию, и многое другое.

Невроз навязчивости имеет ряд типичных защит и два этапа

Немаловажно также и то, что аналитическая работа с Ланцером позволила Фрейду определить ряд типичных для невроза навязчивости защитных механизмов для борьбы со своими мыслями и действиями, таких как рационализация, отрицание, уничтожение сделанного и смещение.

Кроме того, случай «Человека-крысы» позволил Фрейду прийти к выводу, что навязчивые действия происходят в два последовательных этапа, из которых второй всегда нейтрализует первый, и это является характерным признаком невроза навязчивости. Сознание же выдвигает набор вторичных мотивов для рационализации этих действий. Однако, в глубинной основе невроза навязчивости всегда лежит конфликт между двумя равными, но противоположными силами – между любовью и ненавистью.